Александр Лукашенко назвал фейком заявления о пытках на Окрестина в августе 2020. «На Окрестина несут службу 47 человек. Они что, пытали две тысячи человек и все это слышали за километр в населенном пункте, как они кричали? Это все фейк, это неправда», — заявил Лукашенко 9 августа в ходе транслировавшейся по государственному телевидению беседы с журналистами и тщательно отобранными гражданами. В 1-м переулке Окрестина в Минске находятся Центр изоляции правонарушителей и Изолятор временного содержания. Что говорят белорусы, которые оказались там год назад? Три истории.
Иван: «Стреляли в воздух, чтобы люди были более податливы»
Ивана (имя изменено по просьбе собеседника. — Ред.) задержали 9 августа возле одной из территориальных избирательных комиссий. «Привезли в РУВД, там 2,5 часа мы простояли с поднятыми руками, затем руки связали за спиной строительными стяжками и в сопровождении ОМОНа отправили в ЦИП, при малейшем движении — били», — вспоминает минчанин. На Окрестина задержанных также оскорбляли и били.
Расправа с участниками протестов
В восьмиместной камере, в которой оказался Иван, было 37 человек. Не хватало воздуха, стены были в испарине. В одну из ночей мужчине стало плохо — проблемы с сердцем. Ему дали таблетки и разрешили полчаса посидеть в проветриваемой комнате. «За 2,5 суток нам ни разу не давали еду, пили мы из-под крана, спали на грязном полу. Один из задержанных спросил охранника, как можно прекратить побои, так тот вылил на него ведро воды. Они все время угрожали, говорили: «Вы г…о, зас…и наш город, все голоса, которые вы отдавали Тихановской, все равно ушли Лукашенко», — рассказывает Иван.
По его словам, в камере было слышно, как избивают новых арестантов: «Приезжают автозаки, открываются двери, охранники орут, всех бьют, люди кричат. Однажды начали стрелять в воздух из автомата, чтобы люди были более податливы и сразу понимали, куда попали«.
В ночь с 12 на 13 августа тех, у кого заканчивались 72 часа с момента задержания, перед тем как отпустить, вновь избили. «Меня и еще четверых выгнали во двор. Сотрудники в черной одежде и балаклавах сбивали задержанных с ног ударом в затылок, мы падали на землю, нас били по ногам и пяткам, требовали отказаться от выхода на митинги», — говорит собеседник.
Следующие трое суток Иван с трудом мог двигаться, но все же обратился в поликлинику. В тот же день приехали сотрудники следственного комитета, убедили написать заявление на работников ЦИП, но дальше дело не пошло, мужчине прислали два уведомления о продлении проверки. Иван признается, что полностью восстановить физическую форму ему не удалось до сих пор.
Евгений: «За любую просьбу нас били»
Евгения задержали вечером 11 августа в минском микрорайоне Серебрянка: «В камерах автозака, рассчитанных на одного, было по три-четыре человека, остальных клали на пол, на мне лежал еще один человек, сверху на нас встали ногами силовики». По словам мужчины, вначале их привезли на какую-то площадку, вышвырнули на асфальт и стали избивать.
Новости по теме:
После этого часть людей отправили в Партизанский РУВД, где избиения продолжились: «Силовики били дубинкой вдоль позвоночника, если ты не терял сознание, то должен был произнести имя и фамилию, дату рождения”. Перед отправкой на Окрестина и после, в самом изоляторе, задержанных пропустили через так называемый «коридор»: люди пробегали сквозь ряды силовиков, которые их били.
ЦИП в переулке Окрестина в Минске
«Нас привезли на Окрестина где-то в полдень 12 числа, поставили лицом к стенке — на коленях, руки в стяжках. Время от времени перетасовывали: 200 метров вправо — мы бежим, нас избивают, влево — избивают», — делится собеседник. Потом его перевели в прогулочный двор 5 на 5 метров. Там было 125 человек. Евгений рассказывает, что ночью, чтобы согреться, люди прижимались друг к другу. «Не было туалета и воды. Людям было очень плохо, были с травмами глаз, с переломами, выбитыми зубами. Парню с диабетом не давали инсулин, за любую просьбу били», — вспоминает мужчина.
Евгения выпустили вечером 13 августа. «Моя мама, она медик, увидев заключение врачей, сказала, что это называется «ушиб всего человека», — говорит он. — Когда ты на Окрестина, есть ощущение, что это происходит не с тобой, что это сон, а через несколько дней накрывает». Суда над Евгением не было. В сентябре он уехал на реабилитацию в Чехию в рамках медицинско-гуманитарной программы MEDEVAC, получил лицензию на работу массажистом. Через какое-то время к нему переехала семья. Собеседник DW благодарен за помощь белорусской диаспоре в Чехии.
Марина: «Не торопились вызывать скорую, а пожелали сдохнуть»
Марину (имя изменено по просьбе собеседницы. — Ред.) задержали поздно вечером 11 августа. По ее словам, это было «нападение силовиков на людей», которые находились в районе минского универсама «Рига».
«Там не было митинга или какого-то мероприятия, не было протестной символики или лозунгов. Людей окружили автобусы, из них выскочили силовики в темно-зеленой форме, начали всех класть на землю. Было какое-то количество выстрелов в воздух, кто-то смог убежать, тех, кто остался, забрали, — вспоминает Марина. — Меня ударили один раз по голове, один раз по бедру, гематома на ноге не проходила полтора месяца. Бил молодой парень, кажется, из внутренних войск, человек получил какую-то власть и решил ею тут же воспользоваться».
Собеседница DW попала на Окрестина. Хуже всего, по ее словам, там приходилось тем, кого при задержании силовики пометили краской: «По отметинам, как потом выяснили, решали, кого и сколько бить. Среди нас были люди с серьезными травмами, но, несмотря на наши просьбы и требования, им не поторопились вызывать скорую, а пожелали сдохнуть».
10 августа 2020 года, Минск
Марина рассказывает, что провела во дворе 17 часов и слышала, как мужчин бьют — они громко и страшно кричали. 12 августа проходили суды, Марине дали 10 суток административного ареста (после апелляции срок сократили до уже отбытого. — Ред.). После этого девушку определили в четырехместную камеру, где было больше 30 человек. В общей сложности она провела на Окрестина двое суток: без сна, первые 17 часов — без еды, воды и туалета, остальное время — с хлорированной водой из-под крана и одним приемом пищи, состоящем из каши и чая.
«После Окрестина обострились хронические заболевания, появился соматический кашель, чувствовала, что здоровье ухудшается. В августе казалось, что большинство белорусов хотят перемен, имеют определенную позицию и готовы ее отстаивать. Но на деле многие несогласные с репрессивной политикой — даже из тех, кто участвовал в протестах — продолжали работать, например, в системе пропаганды или делать вид, что происходящее их не касается», — говорит Марина. Она не могла с этим мириться, к тому же девушка опасалась за свою безопасность, поэтому уехала из Беларуси.
