Однако он продолжает сталкиваться с трудностями на родине. Сам режиссёр утверждает, что сталкивается с негативом со стороны министерства культуры Бурятии и лично министра Соёлмы Дагаевой, а также с многочисленными доносами, направленными на срыв показов в Улан-Удэ и в Москве.
23 мая, в день премьеры фильма в Москве, источник побеседовал с Артёмом Бурловым о характере конфликта, его политическом контексте и творческой деятельности в сложных условиях.
_06194626_b.jpg)
Артём, ваш фильм о Валерии Инкижинове, получивший прокатное удостоверение и планировавшийся к показу в Москве, сталкивается с проблемами, особенно в самой Бурятии. В картине использованы фрагменты «Потомка Чингисхана» и мистерии Цам. Как вы юридически и творчески решали вопрос использования этих архивных материалов?
Согласно действующему законодательству, любое произведение искусства становится народным достоянием спустя 70 лет после его создания. Фильм «Потомок Чингисхана» 1928 года, фрагменты которого мы использовали, под это подходит. Это, во-первых. А во-вторых, как можно рассказать о деятеле кино, не показывая его фильмы? Это нормальная практика. Если бы это нарушало законодательство, мы бы не получили прокатное удостоверение министерства культуры РФ.
Насколько фигура Валерия Инкижинова актуальна для современного московского зрителя, не слишком знакомого с бурятской культурой?
Много аналогий можно провести с судьбой Валерия Ивановича и других эмигрантов, уезжавших из нашей страны в начале XX века. И сейчас мы видим, как много творческих деятелей покинули страну. Это очень хорошо ложится на наше время.
_06194751_b.jpg)
Вы писали о семи доносах на ваш фильм в «Москино». Кто является инициатором этих доносов?
Министерство культуры Бурятии. Осенью 2022 года, после съёмок во Франции, я приехал в Улан-Удэ. Мы проводили презентацию кинофестиваля «Золотой нерпёнок» и фильма «Бурят в европейском кино» в Национальной библиотеке. Я пригласил автора книги про Инкижинова Галину Александровну Дрюон на эту пресс-конференцию. После которой было неформальное мероприятие, банкет в ресторане «Тэнгис». Когда мы из Национальной библиотеки проследовали в ресторан, передо мной двери закрыла охрана заведения, сказала: «Вы не проходите, это мероприятие для приезжих». Я доподлинно знаю, что с Галиной Александровной была проведена профилактическая работа на этом банкете, после чего и начались поклёпы и доносы от неё.
В доносах сообщается, что родственники Валерия Инкижинова готовят иски в суд из-за якобы незаконного использования его истории и имени. Вы выходили на контакт с семьёй Инкижинова при подготовке фильма? Получали ли вы от неё какие-либо официальные разрешения или, наоборот, претензии?
Сегодня на показе в Москве будет присутствовать племянник Валерия Ивановича Инкижинова — Николай Инкижинов, работающий в оркестре Большого театра. Он выразил большое желание посетить показ. Есть также родственник во Франции, профессор физики, он выражает глубокое уважение к тому, что такие фильмы снимаются. Сами подумайте, об Инкижинове почти никто не знает. И если говорить о Галине Александровне Дрюон, которая, безусловно, проделала большой труд, ища документы и могилу Инкижинова, то что ей мешало за 20 лет снять свой фильм, отработать с другим режиссёром? Никто же этого не делал. А сейчас, когда фильм снят, мы видим, как свои же соплеменники топят друг друга.
_06195206_b.jpg)
Николай Инкижинов
Какие ещё существуют препятствия со стороны минкульта Бурятии?
Сопоставив факты и пообщавшись с близкими к правительству республики людьми, я пришёл к выводу, что министр культуры Дагаева просто вводит в заблуждение коллег из республиканского руководства и предоставляет ложные данные обо мне и о фильме. Более того, на меня поступило заявление в полицию о якобы нарушении законодательства при освоении бюджетных средств. Отдел по борьбе с коррупцией провёл проверку, я давал объяснения и предоставлял документы. Всё чисто. В это же время ходили слухи, что фильм не получился, а я украл деньги. Я доподлинно знаю, что эта информация доносилась из министерства культуры.
Телеграм-канал «Таёжный привал» недавно в заказной, как вы утверждаете, статье вспоминал вашу оппозиционную деятельность, упоминал выступление на площадке Форума свободных народов России (22 ноября 2024 года Верховный суд РФ признал организацию террористической — примечание редакции). Насколько это соответствует действительности и влияет на нынешнюю ситуацию?
Есть в свободном доступе моё выступление в Польше. Я рассказывал, что буряты — не варвары, а люди, внёсшие вклад в европейскую культуру. Рассказывал, что снимаю этот фильм и ищу партнёров. На тот момент Форум свободных народов России не был признан ни нежелательной, ни экстремистской организацией. По этому поводу на меня написали донос в прокуратуру Биликто Дугаров и Татьяна Думнова (члены Общественной палаты Бурятии – примечание редакции). Мой спич изучили и ничего криминального не нашли. Я сейчас свою политическую позицию по этому поводу заявлять не буду.
Автор критической статьи иронизирует, что вы «спокойно живёте, творите и радуетесь свободе». Как вы сами ощущаете эту свободу?
Я дважды был осуждён по административному правонарушению за дискредитацию Вооружённых Сил РФ. Уголовное дело на меня было возбуждено по заявлению министра культуры Бурятии, по которому я был осуждён и приговорён к штрафу в 100 тысяч рублей. Также продолжается уголовное преследование по заявлению заместителя главврача больницы скорой медицинской помощи. Я замечаю постоянные слежки. Если бы можно было мне свободно творить здесь... Я вчера был у зампреда Евгении Лудуповой на встрече, поднимал вопросы о проблемах в сфере культуры. Не только со мной такая несправедливость происходит, но и с моими коллегами из других сфер.
На что Лудупова просто посмеялась. Она прямо сказала: «Так и будет продолжаться, а как вы хотели?». Разве это похоже на свободу?
Что помимо фильма об Инкижинове у вас сейчас в работе?
Фильм о коррупции, который в монтаже находится. Новые подробности так быстро всплывают, что приходится переделывать, перемонтировать. Это работа больше журналистская. Также мы с поэтом Сындуевым обсуждаем проект «Легендарные сибиряки». Это фильм-исследование, которое ставит вопрос: почему именно выходцы из нашего региона очень хорошо проявляют себя в ратном деле. Что это: отдалённость от центра и более суровая жизнь или гены казаков? Мы хотим исследование провести со времён гуннов до наших дней. Для меня это сейчас абстрактно, но я вижу художественные моменты, завязку, но развязки не вижу.
Есугей Сындуев
Последний вопрос. Если бы вам предложили встретиться с министром культуры Бурятии Соёлмой Дагаевой для откровенного разговора, без посредников и прессы, согласились бы вы? И что бы вы ей сказали?
Согласился бы. Я бы хотел понять мотивы того, что происходит. Я всё-таки надеюсь, что Соёлма Баяртуевна... Она же столько времени проработала журналистом, закончила Иркутский государственный университет. Это же не настолько меркантильный и жадный человек, наверное, в ней есть какая-то духовная составляющая, совесть и прочее. Я бы хотел задать ей вопрос: почему с её приходом в министерство так упала культура Бурятии? Мы видим, что происходит в театрах. Мы видим, что молодые таланты, как Сойжин Жамбалова, уезжают работать в другие регионы. Даже Рылов ушёл из оперного театра. Левицкий, Сындуев попали в опалу.
Ближний круг Соёлмы Баяртуевны — это просто функционеры, чиновники, а не люди искусства. Должны быть люди искусства хотя бы на уровне советников. Ладно, в марте новый заместитель пришёл, бывший директор хореографического училища Владимир Кожевников. Это творческий человек, он сам танцевал. А все остальные-то кто? Директор цирка Тудуп Батомункуевич — это бывший замдиректора Республиканского центра народного творчества, чиновник-экономист. А где же высокий полёт мысли и души у замов и глав подведомственных учреждений? Нет его.