В центре внимания расследования находится крупнейший игрок на рынке — издательская группа ЭКСМО, попавшая под пристальное внимание после серии допросов мелких перепродавцов. Официально всё началось с тех, кто закупал небольшие партии книг и продавал их на онлайн-площадках, включая площадки в Казахстане, Киргизии и Азербайджане.
Следователи выявили восемь таких распространителей, включая несовершеннолетних. Всем им инкриминируется продажа «запрещённой литературы», и именно эти лица дали показания против сотрудников складов и региональных точек, откуда поступали книги. Среди упомянутых издательств оказались Individuum и Popcorn Books, которые уже находятся под контролем ЭКСМО. После этого начались визиты на склады, в магазины и в офисы компаний, где, по версии следствия, книги с «нежелательным содержанием» распространялись через теневые схемы.
Все допрошенные заявили, что книги «квирной тематики» продавались в обход официальных каналов, мелкими партиями, иногда — через обычные сайты объявлений. При этом покупателями выступали частные магазины и физлица, выкупавшие по несколько экземпляров. Выдвигается версия, что литература распространялась по заранее выстроенной цепочке — от издательства до розницы, без документальной фиксации значительной части операций.
Несмотря на публичные заявления о непричастности владельца ЭКСМО Олега Новикова к делу, в материалах расследования фигурируют конкретные действия сотрудников холдинга. Отмечены случаи ведения «серой» отчётности, неофициальные выплаты авторам — в частности, псевдониму Микита Франко был перечислен гонорар в 340 тыс. рублей за книгу, которая теперь входит в список «неприемлемой продукции».
Дело охватывает не только московский сегмент — документы указывают на десятки поставок в регионы. Один из эпизодов касается магазина в Новосибирске, где ранее прошли обыски. На руках у следствия — адреса, контакты и схемы взаимодействия, которые, по версии обвинения, выстраивались с чётким пониманием содержания реализуемой литературы.
На фоне происходящего книгоиздательский рынок оказался втянут в прецедентное расследование, где сам факт выпуска определённого текста рассматривается как элемент преступной схемы, а дистрибуция — как идеологическое воздействие, подлежащее уголовной оценке.